«Я не знаю, как теперь относиться к 9 Мая»

Накануне 9 Мая президент России Владимир Путин поздравил ветеранов с Днём победы, отдельно пожелав украинцам «душевной стойкости, доброго здоровья и долголетия».

95-летний ветеран Второй мировой, украинец Стельян Павлович Махсма до этого поздравления не дожил. Он скончался 29 марта — в больнице, от переохлаждения, после нескольких недель в холодном подвале жилого дома в Мариуполе. Там Махсма прятался со своей семьей от обстрелов, когда город взяли в осаду российские войска. 

Вот что рассказывает внучка Стельяна Махсма. 

«Дедушка мой родился в 1926 году в Мариуполе. Всю жизнь он прожил в Сартане, это пригород Мариуполя. Он заведовал магазинами в посёлках, был начальником. Он такой правильный был человек — это был его стиль жизни. Одежда у него была: костюм — брюки, пиджак, туфли. Он всегда за собой следил: брился, расчесывался, даже когда волос уже почти не было, не позволял себе ходить растрепанным. 

Я не застала бабушку, она умерла ещё до моего рождения. Но дедушка говорил, что его жена, бабушка Рая, была очень красивая, всегда вспоминал о ней с улыбкой. Почти 30 лет он прожил без неё — так никогда и не женился больше.

Дедушка любил ходить в хор, петь. Такая привычка у него появилась после смерти бабушки. У нас здесь есть местная музыкальная школа, его друг был ее директором. Они там часто выступали, когда были помоложе.

Дедушка очень любил внимание. Он был председателем совета ветеранов в Сартане, выступал на митингах 9 мая, такие речи сильные писал! Он рассказывал иногда про войну — говорил, что никогда не пожелает нам такое увидеть.

24 февраля в полвторого ночи Сартану начали обстреливать из «Градов», было очень громко. Мы все проснулись, а дедушка спал — он глуховат был. Мы его разбудили, он перепугался. 

Он был очень недоволен, очень злился, потому что он еще с 2014 года ненавидел Путина, просил у бога, чтобы тот его забрал к себе. Но бог решил почему-то Путина оставить, а забрать моего дедушку. С 2014-го он только и делал, что новости смотрел: из-за наступления на Донбассе стреляли и в Сартане. Ему это очень не нравилось. 

Дедушка не хотел и не мог эвакуироваться — он был уже старый, очень медлительный, немного слепой, немного глухой. Да и особо эвакуироваться ему некуда было.

Когда все началось в Сартане, моя семья перепугалась — они уехали в Мариуполь, куда их звали наши родственники; поначалу там было тихо. Они приехали в Мариуполь — и его стали обстреливать. Но возможности вернуться уже не было. Я была дома со всеми в первый день войны, но в тот день мы с мужем уехали на пару часов раньше. Тогда я видела дедушку в последний раз. 

Я знаю, что моя семья пряталась в подвале дома на улице Зелинского, 98. Они как спустились, так практически не вылазили. В подвале дедушка сидел с моей мамой, папой, моим братом, со своей второй дочерью, моей тетей, и ее детьми. Об условиях в подвале родители рассказывали мне вкратце, тогда связи особо не было. Еды было немного, в основном запасы. Готовили на костре, воды было мало. Было очень холодно в подвале, тогда на улице по ночам был минус. 

В середине марта, ближе к 20-м числам, родителям удалось выбраться из города. Они узнали от кого-то, что открыта дорога на Сартану через Новоазовск. Они поехали в Новоазовск — дедушке тогда уже было плохо. Врачи в Новоазовске сказали, что дедушке осталось два-три дня. Он умер через четыре. Он звал меня, когда умирал. Но, к сожалению, меня рядом не было. 

Похоронили мои родители его в Новоазовске. 

Это ужасно, что он смог пережить и голодомор, и Вторую мировую войну. А третью войну, скажем так, он пережить не смог. Он был ребенком во время голодомора. Рассказывал, что после войны, когда работал на стройке, ел буханку хлеба в день, И, конечно, потом уже, в мирной жизни, он любил вкусно покушать — такая привычка у него была до самого последнего дня. 

Он просто замёрз в подвале — и умер. Это непростительно. Дедушка ненавидел Путина — а мы теперь его ещё больше ненавидим. 

Если честно, я не знаю, как теперь относиться к 9 Мая. С одной стороны, это праздник, потому что и мой дедушка, и мой двоюродный дедушка, и многие другие воевали ради того, чтобы мы сейчас жили. А наши “братья” все это просто перечеркнули, все сломали. Я, наверное, теперь не буду праздновать 9 Мая, а буду 8 мая отдавать честь людям, которые воевали за нас, — мы сейчас живем благодаря им».